Мир, в котором нам предстоит жить в XXI столетии, будет менее ярким и разнообразным, нежели тот, который остался в прошлом. Местный колорит: обычаи, ритуалы и даже убеждения, которые в прошлом придавали человечеству его неповторимое разнообразие, постепенно исчезают или же сфера их существования сужается. Основная часть общества отказывается от них и усваивает новые – унифицированные – формы частной и общественной жизни. Так происходит во всех странах мира – в одних медленнее, в других быстрее. В современном мире эти процессы принято связывать с глобализацией.

Ее противники – число которых довольно значительно – утверждают: исчезновение национальных границ и создание мира, соединенного рынками, нанесет смертельный удар по региональным и национальным культурам, вере, традициям и обычаям – всему тому, что определяет культурную и религиозную идентичность любой человеческой общности. Большая часть мира не способна сопротивляться вторжению продуктов культуры развитых стран (в особенности – Соединенных Штатов), которое неизбежно сопутствует экспансии огромных транснациональных корпораций. Многие народы – причем не только малые и слабые – утратят свою идентичность, свой дух и станут своего рода колониями XXI столетия, смоделированными по культурным шаблонам нового империализма, чье господство над планетой с помощью капитала, военной мощи и научных знаний будет дополнено навязыванием другим странам своего языка, своей системы мышления, своих убеждений, развлечений и мечтаний.

В эпоху глобализации возможность оперативного доступа к информации, умение ее использовать и распространять становится одной из важнейших характеристик современного общества. И не удивительно, что в дискуссии о роли и значении массовых коммуникаций активно участвуют государство, научное и бизнес-сообщества и сами журналисты. Важно отметить, что Православная Церковь не уклоняется от обсуждения этой проблемы. Большинство синодальных отделов Русской Православной Церкви так или иначе вовлечены в эту дискуссию.

В небольшом докладе нет возможности представить весь круг обсуждаемых вопросов. Мы остановимся лишь на одной из проблем: Как могут сегодня взаимодействовать Церковь и масс-медиа? Слышат ли светские СМИ голос Церкви? Нам будет проще раскрыть эту тему, если мы максимально четко определим ее границы.

Только в Церкви, по словам прот. Георгия Флоровского, "совершается спасение, исполняется освящение и преображение, theosis [1] рода человеческого", ибо "Церковь есть преображенное и обновленное человечество". [2] Это единство человечества, обновленного во Христе, и есть соборность (кафоличность) Церкви. Оно существует не только как состояние внутреннего или внешнего согласия, соборность раскрывается и во времени. "Единство в Духе (соборность) охватывает таинственным образом, побеждая время, верующих всех поколений". [3] И центральным здесь является тайна общинной молитвы, евхаристический опыт этого единства. Если мы рискнем довести эту мысль до логического конца, то необходимо будет признать: Церковь вообще не нуждается ни в каких средствах массовой информации. Они ничего не могут прибавить к той миссии, которая ей заповедана самим Господом Иисусом Христом.

Церковь обращена к каждому человеку, к каждой душе поверх социального статуса, политических симпатий и культурных предпочтений. Миллионы россиян крестят детей, венчаются и обращаются к священнику за советом в трудные минуты своей жизни. То, к чему обращается в человеке Церковь и то, с чем она имеет дело – гораздо глубже, чем сфера публичности, и в том числе сфера "масс-медиа".

Однако наше понимание христианской жизни не ограничивается лишь заботой о душе, духе и загробной жизни. Церковь поддерживает каждого христианина, который трудится на благо общества. Но, тем не менее, особого акцента на мирской жизни и деятельности не делает.

И здесь для нас важен следующий вопрос: Как Церковь видит "сферу масс-медиа"?Безусловно, СМИ возникли как средство выражения общественного мнения, они реализуют возможность свободной дискуссии помимо и независимо от давления государства или диктатуры большинства. Важно отметить, что СМИ сформировались в эпоху господства европейского секуляризма, в эпоху, когда христианская этика перестала пронизывать все сферы жизни человека и общества. Все современные СМИ несут на себе родимое пятно этой секулярности.

Но в то же время, очевидно, что общественные коммуникации – были всегда, без них невозможно никакое социальное партнерство. Это значит, что у СМИ есть своя "миссия". Святейший Патриарх Алексий в приветствии участникам III Всецерковного съезда епархиальных миссионеров Русской Православной Церкви особо подчеркнул:

"Современное информационное поле активно осваивается силами, враждебными Церкви, и если мы упустим время, то мы будем вытеснены с этого пространства. Поэтому мы сегодня просто не имеем права не использовать для проповеди мощный потенциал средств массовой информации и новейших информационных технологий". [4]

Мы не беремся здесь подводить итогов большой дискуссии о миссии СМИ, но вынуждены согласиться с мнением специалистов, что "медиа" существенно изменились в ХХ веке, изменились их функции. В первую очередь, потому что СМИ – по мере расширения глобализационных процессов – усиливают свой диктат, навязывают свои оценки и мнения.

С точки зрения бизнеса – это постоянная борьба за потребителя информации. С точки зрения политики – это борьба за возможность внедрять новые стандарты – стандарты жизни, идей, предпочтений. "Масс-медиа" – это бизнес, построенный на идеологических, эмоциональных и даже подсознательных ожиданиях, так называемой "аудитории".

Призванные когда-то служить посредником между крупными субъектам жизни общества, сами СМИ сегодня превратились в один из крупнейших субъектов общества. Они получили возможность в полной мере навязывать аудитории – другими словами всем нам – свой взгляд на мир.

Не случайно, что в концепции электронно-цифрового общества [5] введено даже новое право – право на информацию, под котором понимается право доступа к информационным ресурсам, прежде всего базам данных (новостным, научным и др.), размещенным в глобальной компьютерной сети.

Это не может не влиять на миссионерскую и духовно-просветительскую деятельность Церкви. Анализируя особенности миссионерского поля, архиепископ Иоанн Белгородский, председатель Миссионерского отдела Русской Православной Церкви, особо отмечает, что Церкви приходится осуществлять миссию в сложный период. Сегодня идет формирование глобального информационного пространства:

"'Информационная эра' наступает в процессе тихой информационной революции, так как не вызывает каких-либо социальных катастроф. Однако при этом стремительно меняются ценности нравственности и культуры, которые были базовыми для предыдущих эпох. В духовной сфере это приводит к появлению новых религиозных движений, которые могли появиться только в 'информационную эру' (например, 'виртуальные религиозные сообщества' в глобальной сети Интернет и т.п.). В социальной сфере, как утверждают аналитики, постепенно произойдет смена социального неравенства интеллектуальным, что приведет к интеллектуальной эксплуатации одних людей другими". [6]

В этих словах мы, конечно, видим только постановку проблемы. Необходимы дальнейшие исследования, в том числе и богословские – по христианской антропологии и этике, – посвященные этой проблеме. Но уже сейчас очевидно: глобальная ответственность СМИ существенно выросла в ХХ веке. Это, конечно, все особенно почувствовали после терактов в Америке 11 сентября 2001 года и захвата заложников в Москве 23 октября этого года.

Так как же могут взаимодействовать Церковь и "медиа", будучи столь разными и имеющими столь разные основания и намерения?

Здесь хотелось бы подчеркнуть, что разговор давно пора вывести за рамки взаимных претензий, которые звучали в 90-е годы. Я не буду останавливаться на публичных кампаниях в СМИ, которые ставили себе цель выставить Церковь в качестве либо мрачной, средневековой, обскурантистской силы в российском обществе, либо в качестве корыстной корпорации. Эти кампании не прекращаются, и только в последние три-четыре месяца все мы были свидетелями как минимум двух агрессивных антиправославных кампаний. Напомню, первая была связана с возможностью передачи Церкви используемых ею сегодня сельхозземель, и вторая – в связи с введением предмета "Православная культура" для средней школы. Оставим это на совести тех, кто развязывал такие кампании. Не стоит только думать, что за ними стоит российское государство.

Здесь важно остановиться на другом аспекте. Взаимодействие Церкви с СМИ, с нашей точки зрения, не сводится к проблеме большего присутствия церковной тематики в светских СМИ. Да, очевидно, что церковная жизнь бедно представлена, например, на федеральных телеканалах. У телезрителя зачастую складывается впечатление, что Церковь живет от одного торжественного мероприятия до другого с обязательным присутствием государственных чиновников.

Но мы понимаем, что адекватно передать в публичной сфере реальную жизнь Церкви – трудно, а может и просто невозможно. Необходимы новые подходы, новые решения, которые могут предложитьтолько профессиональные журналисты, реально знакомы с церковной жизнью. Кроме того, слишком активное присутствие Церкви в социально-политической сфере, в сфере СМИ, – а мы помним уроки русской истории, – чревато вспышкой антиклерикализма, который в своей слепоте может многое разрушить.

Да, мы хотели бы большего присутствия Церкви в СМИ – но это не вопрос количества, а качества.

В контексте темы "Церковь и СМИ" сразу приходят в голову различные инициативы по так называемой "духовной цензуре". Многие, к сожалению, совершенно уверены в том, что Церковь хотела бы установить какой-то моральный диктат. Здесь надо определенно сказать: мы прекрасно понимаем, каковы реальные возможности "наблюдательных советов по этике", "общественных советов по нравственно-духовному воспитанию" применительно к СМИ. Конечно, Церковь готова в них участвовать, поскольку у нас в России теперь можно свободно создавать инструменты общественного контроля, гражданские инициативы и т.д. Кроме того, Предстоятель Русской Православной Церкви совершенно определенно высказывается о тех или иных событиях в сфере СМИ, которые вызывают возмущение верующих. Однако никакие общественные или наблюдательные советы не имеют и не будут иметь реального влияния на информационную политику телеканалов и газет.

Так в чем же заключено сотрудничество? Каким оно может быть, в чем его стратегия – если говорить о XXI веке? Ответ на эти вопросы лежит, я думаю, в иной плоскости. По сравнению с началом 90-х гг. ситуация в российском обществе существенно изменилась. В разных сферах государственной и общественной жизни трудятся православные христиане. Сегодня они – не только рядовые сотрудники. Среди них есть руководители среднего и высшего звена. К сожалению, в меньшей степени это относится к масс-медиа.

Наиболее серьезные перемены произойдут тогда, когда каждый христианин будет занимать активную позицию и на своем месте будет трудиться и своим трудом свидетельствовать о евангельских ценностях и подлинной жизни во Христе.

Для этого необходимо многое изменить. Мы пошли на поводу воинствующего секуляризма и смирились с тем, что религия – это частное дело каждого. Действительно, для многих людей, пришедших в Церковь в последнее десятилетие, вера стала "личным делом", раскрывающимся в кругу семьи, друзей или на приходе.

Задача журналистов – где-то прямо, но в светских СМИ чаще всего косвенно, прикровенно говорить о христианских ценностях и с этой точки зрения научиться оценивать события политической, экономической, общественной и культурной жизни. Сегодня это кажется очень трудным. Да, все еще мало опыта. Да, потребуются новые подходы, новая стилистика, новые – с точки зрения православной проповеди и публицистики – форматы. Но другого пути я не вижу.

Не декларации, а повседневный труд христиан, не стесняющихся всегда и во всем быть христианами, изменит нравственный климат в российских СМИ и в обществе в целом.

В словах Спасителя "идите, научите все народы" (Мф 28:19) мы видим важное указание: Церковь обращена к сердцу человека, но несет ответственность и за национальные сообщества.

Будем всегда помнить: наш путь, путь членов Церкви – эсхатологический, и пролегает он между законным и достойным похвалы стремлением христианизировать общество (не забудем – на этом пути нас поджидает опасность секуляризации) и столь же обоснованным аскетическим импульсом, который таит в себе опасность обернуться бегством из общества или даже эгоцентрическим безразличием. Этот срединный, царский путь мы с вами призваны найти как на национальном (общецерковном), так и на региональном (епархиальном) уровнях.

Справка. 

1 Обожение (греч.)

2 Цит. по: Джоржд Уильямс. Неопатристический синтез Георгия Флоровского. // Георгий Флоровский: священнослужитель, богослов, философ. – М.: Издательская группа "Прогресс"-"Культура", 1995. С. 329.

3 George Florovsky. Sobornost: The Catholisity of the Church //The Church of God, ed. By E.L. Mascal – London: Society for Promoting Christian Knowledge, 1934, p. 63.

4 Приветствие Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II участникам III Всецерковного съезда епархиальных миссионеров Русской Православной Церкви. – Московский церковный вестник, № 21, 2002, с. 7.

5 Эта концепция подробно изложена в книге Дона Тапскотта "Электронно-цифровое общество. Плюсы и минусы эпохи сетевого интеллекта". – М.: "Рефл-бук", 1999.

6 Миссионерское служение Русской Православной Церкви и вызовы современного мира. Доклад председателя Миссионерского отдела Московского Патриархата, архиепископа Белгородского и Старооскольского Иоанна на III Всецерковном миссионерском съезде. – Московский церковный вестник, № 21, 2002, с. 7.