Церковная журналистика зарождалась в первой трети XIX века и играла важную роль в церковной и общественной жизн Российской империи. После октябрьского переворота религиозная периодика была практически запрещена, но возродилась  в 1990-е годы. Каким сегодня должен быть разговор о Церкви ? Читатель избалован огромным количеством изданий и обильным потоком информации, в том числе церковной. Какой будет религиозная журналистика завтра, о темах, которые ждут своего журналиста, и о чем должен всегда помнить религиозный журналист, – размышляет ответственный редактор «Журнала Московской Патриархии» Сергей Чапнин.

— Сергей Валерьевич, расскажите о становлении в России религиозной журналистики, основных дореволюционных изданиях и церковной прессе в годы Советской власти.

— В XIX веке церковная журналистика, которая, кстати, тогда называлась просто «религиозной», играла важную роль в жизни Российской империи. Стоит отметить, что журнал «Христианское чтение», который появился в Санкт-Петербургской духовной академии в 1821 году, без перерыва издавался до 1917 года. Если бы не революция, он в 1921 году отметил бы свое столетие. Ни одно периодическое издание России, ни знаменитая «Литературная газета» Пушкина, ни издания славянофилов, ни либеральные издания не могли похвастаться таким длительным периодом выхода. Церковная журналистика в XIX веке была на самых передовых рубежах. Сначала появились журналы, потом, в 60-е годы, епархиальные газеты. До октябрьского переворота выходило более шестисот православных изданий, однако после нее история церковной журналистики прерывается.

Там, где большевики ещё не взяли власть в свои руки, религиозные издания продолжали выходить, прежде всего, епархиальные. Но их становилось всё меньше и меньше. В эмиграции знаковым изданием для XX века стал журнал «Путь». В публицистике, и богословской в том числе, это совершенно уникальная страница.

Если говорить о Советской России, то на 14 лет Церковь осталась без периодических изданий. Единственным способом вести дискуссию, споры, отстаивать позиции оставались переписанные от руки или перепечатанные на машинке листки.

И вот в январе 1931 года, в годы безбожия, когда гонения на Церковь только ужесточаются, советская власть неожиданно разрешают митрополиту Сергию (Страгородскому) издавать «Журнал Московской Патриархии». Тогда он представлял собой очень скромное издание - несколько страничек формата А4. Но для Церкви это было очень важно, ведь можно было публиковать решения Синода, сдержанные, закамуфлированные отзывы на происходящие события. Например, один из первых номеров этого журнала содержит удивительный для нас текст решения Синода о том, что духовенству непозволительно разводиться. Что это значило в то время, когда священников и членов их семей сажали в тюрьмы как чуждых социальных элементов? Для того времени это была наивная попытка обезопасить семью священников от преследования. Но в 1935 году журнал под давлением властей был закрыт.

В сентябре 1943 года после встречи митрополита Сергия со Сталиным было принято решение о возобновлении официального издания Московской Патриархии в виде привычного нам журнала. Первый номер был готов в рекордные несколько дней, и с тех пор журнал издаётся без перерыва. До конца 1980-х годов ЖМП был единственным легальным периодическим изданием Церкви. С которым сотрудничали практически все церковные писатели и публицисты. В этом издании в конце 1950-х годов еще будучи диаконом начинал публиковаться Александр Мень. Но издание всё время находилось под очень жестким давлением. В какой-то момент Патриарх Алексий I писал в Совет по делам религий, что если нападки на ЖМП не прекратятся, он закроет журнал.

Отдельного разговора заслуживают самиздатовские христианские издания, но здесь я о них только упомяну.
Гигантским событием церковной жизни было празднование 1000-летия Крещения Руси. Это было 25 лет назад, и сегодня можно говорить, что это были годы возрождения церковной журналистики. Формально возрождение церковных СМИ начинается с издания газеты «Церковный вестник», который выходил на нескольких листках в течение 1988 года, а в 1989-м Вестник был заявлен как газета и начал издаваться без формального разрешения со стороны Совета по делам религии. Это знаковое событие означало прекращение жесткого идеологического контроля религиозной периодики.

— Что же было потом, когда наступила «оттепель» по отношению к Церкви и религиозной журналистике в частности? И какие изменения ждут церковную прессу сегодня?

— В 1990-м году принимается закон о религиозных организациях, и выходит в свет большое число периодических изданий. Большинство из них сегодня уже закрыты, но сохранились некоторые региональные издания, которые в эти годы отмечают своё 20-летие. Сейчас в России существует полный спектр церковных изданий, специализированных и для широкой аудитории, официальных и неофициальных, общецерковных и региональных. Это говорит о том, что структура СМИ религиозных близка к структуре СМИ в целом.

Но нас интересует, что будет в дальнейшем, так как журналистика изменяется, её «лихорадит». Перемены связаны прежде всего с развитием интернета и коммуникационных технологий. Сегодня для печатного издания уже не достаточно просто иметь сайт, нужны версии для планшетных компьютеров и мобильных телефонов, и это реальная потребность. Старшее поколение читает бумажные носители с традиционной подачей информации, а молодое поколение, которое хочет больше дискуссии и критики, предпочитает цифровые носители, желает видеть новые формы подачи информации, отличные от печатных. Эти потребности должны привести к переосмыслению существующих каналов коммуникации.

Например, издание «Нескучный сад» заявило о прекращении выпуска печатной версии, полностью перейдя в интернет-пространство. Отказ от бумажного носителя привел к потере имеющейся аудитории и вынудил завоёвывать новую, которая пользуется электронными средствами. А эта аудитория с другими потребностями и интересами, другая по возрасту. К чему это всё приведёт? Я не знаю, но мне кажется, что активная жизнь журналов, в том числе православных, — это еще лет 5-7, не больше. Что будет происходить дальше? Будет ли главный акцент сделан на видеоконтент, например? Вряд ли. Приведет ли это к новому витку развития интернет-сайтов? Видимо, появится что-то еще, поскольку мы сейчас находимся на технологическом изломе. Что именно, представить сейчас сложно. Но мы должны будем меняться.

Самая главная перемена, которая касается всех, и церковной журналистики в том числе, — это смена точки зрения. Если раньше мы считали, что читателю интересно то, что мы пишем, потому что у него практически не было выбора — нас читать или что-то еще, — то сегодня ситуация другая – у читателя гигантский выбор, его «давит» информация, в том числе и церковная. И он себя уже ограничивает в чтении. У нас нет времени, чтобы прочитать все, что пишут о Церкви. Мы что-то выбираем.

Очень важно при создании информационных проектов учитывать, что интересно читателю, изучать его потребности, мнения, и отвечать своей работой на эти потребности. Скажем, удельный вес официальной хроники, церковных новостей в печатном издании необходимо сокращать, потому что интернет уже намного опередил газеты и журналы в скорости появления информационных сообщений.

— Что в таком случае остается печатным изданиям?

— Что нам остается? То, что с листа, на бумаге читается интереснее и серьезнее. Конечно, в интернете сложнее читать серьезные тексты, такие, над которыми нужно размышлять. Это значит, мы должны уходить в сферу качественной богословской публицистики, хороших поучений, рассказа о Евангелии. То есть мы должны побуждать человека к духовной жизни. Новости в минимальной мере этому помогают, они только «удовлетворяют интерес». К новостям мы почти не прилагаем сердце, воспринимаем их разумом. Но если мы сами церковную информацию побуждаем воспринимать только умом, то  как журналисты и  миссионеры мы делаем ошибку, потому что важно, чтобы то, что мы делаем, обращалось к уму и сердцу – как молитва. В молитве соединяются ум и сердце, то, что нужно познать в церковной жизни, надо тоже познать и умом, и сердцем. Это мы и должны поддерживать все время – и в себе, и в том, что мы делаем, и в нашем читателе. Вести к этому через большие и сложные материалы. Их нужно разрабатывать, над ними нужно размышлять. Нужно выделять большие направления, скажем, как побудить читать Священное Писание и понимать его. Здесь качественная церковная пресса могла бы сказать важное слово и помочь приходским священникам, чтобы они черпали из периодики материал для проповеди.

— Есть ли еще такие темы в церковной журналистике, которые не освоены? И что будет определять развитие православных СМИ завтра?

— Есть еще очень много неразработанных сфер. Например, агиография. Одно дело, перепечатать житие, и совсем другое – посмотреть, а что значит подвиг, образ духовной жизни святого сегодня, какой он нам дает урок. Очень мало журналистов работают в этой области.

Важно увидеть пользу в том или ином событии – церковной истории, жизни епархии, житии святого. Все время нужно идти вглубь. Потому что поверхностно – о том, что что-то где-то произошло — и светские газеты напишут. Если мы будем в том же формате работать, значит, мы всегда будем им проигрывать.
Мы призваны смотреть глубже, и это главное отличие. В чем смысл церковной журналистики? В том, чтобы видеть духовное содержание событий и учить этому читателя.

Личная церковность и понимание того, в каком направлении развиваются СМИ – будут формировать церковные СМИ завтрашнего дня. Если мы возьмем высокую планку – мы как церковные СМИ сохранимся. Если нет, то мы будем или глубоко маргинальными изданиями, или эпоха перемен в масс-медиа нас раздавит.

— Какие принципы должны быть основополагающими для творчества религиозного журналиста?

— Если ты пишешь честно, то тебя услышат. Важно быть честным, не рядиться в какие-то одежды – академического богословия, риторики публичной проповеди XIX века, ни в коем случае не повторять банальности. Вообще «банализация» церковной жизни, на мой взгляд, одна из самых острых проблем. Нам кажется, что мы все знаем – есть четыре поста, два однодневных поста, есть воскресная Литургия, двунадесятые праздники, святые, которых все почитают. Об этом мы говорим из года в год, и все в некотором смысле «привыкают» к этому. Это становится ритуальной формой для громадной части нашей аудитории.

Поэтому, когда мы говорим о церковной журналистике, необходимо иметь в виду несколько аспектов. Нужно быть христианином и работать честно, и нужно быть профессионалом и понимать, как устроена журналистика. Поэтому можно сказать, что значительной разницы между качественными светскими и качественными церковными СМИ нет. Даже в светских СМИ журналист-христианин может, ни разу не упомянув о Церкви и Христе, сказать нам о самом важном. Это высший пилотаж – написать в светском издании так, что даже церковный человек сказал бы: «Да, я согласен с каждым словом».

— Можно ли сказать, что в основе творчества, в том числе журналистского, лежит духовное измерение?

— Что принес Христос в мир? Он принес свободу от греха. И эта свобода очень творческое состояние. Если мы к тому, что делаем в жизни, относимся несвободно и нетворчески – мы никогда не достигнем результата. Свобода означает еще и то, что нам трудно не согрешить. Мы хотим не согрешать, но не согрешить мы не можем. Важно извлекать уроки, но не «зажиматься». Как только мы начинаем «зажиматься» — очень многое теряем. Мы не хотим согрешить, сделать ошибку, но оказывается, что мы топчемся на месте, что-то мямлим, и от этого всем только хуже. Потому что как только христианство перестает быть религией свободы, оно превращается в религию обряда и становится беспомощным, неубедительным.

О многом можно и нужно говорить и писать, но мы должны помнить о главном – о том, что мы будем со Христом только тогда, когда мы будем свободны. А если мы свободны, мы не сможем не относиться к миру вокруг нас творчески. Если мы принимаем свободное решение следовать за Христом, наше сознание неизбежно меняется самым решительным образом. Апостол Павел говорит: «Хочу иметь ум Христов». Ум Христов должен быть нашим умом. Через это мы двигаемся в мир, это должно быть руководством в нашей внутренней духовной жизни. Это и есть честность. Сделать то, что сказал Христос, переменить свой ум, стать свободными.

Это путь связан с видением тех задач, которые мы ставим перед собой, когда говорим о Церкви. И здесь огромный простор, нельзя сказать, что здесь все исчерпано. Есть множество тем, которые еще не раскрыты. Нам есть куда двигаться. При этом очень важно, чтобы постоянно присутствовало внимание к личному опыту. Задача журналиста – разглядеть в жизни человека важное, поучительное, увидеть в человеке опыт его духовной жизни, попытаться поговорить с ним о главном. Выделить это. Когда это удается, это всегда событие. Читатель всегда это чувствует.

Беседовала Евгения Аверьянова